Кризис вызвал у россиян депрессию и ностальгию по СССР
Индекс положения дел в России, с которым ознакомился РБК, основан на социологических исследованиях Левада-центра, посвященных массовым настроениям, оценкам и тенденциям 2015 года. Он будет презентован директором Левада-центра Львом Гудковым на открывающейся в четверг, 4 февраля, итоговой конференции социологической службы.
Индекс показывает: россияне в 2015 году все чаще стали замечать, что в окружающих проявляются и крепнут агрессия, ожесточение, страх, обида, отчаяние и зависть по отношению к окружающему миру. Еще сильнее стали проявляться депрессия, астения, усталость, растерянность и одиночество.
Уровень депрессивных настроений за минувший год достиг максимума за все время проведения опросов. Последний раз схожий уровень депрессивности был продемонстрирован респондентами в 2009 году, когда в стране ощущались последствия экономического кризиса. Положительные эмоции среди россиян стали наблюдаться намного реже: удовлетворенность, самоутверждение, надежду, уверенность и другие приятные и созидательные чувства в год падения доходов из-за девальвации рубля и санкций испытывали меньше всего жителей страны за последние 16 лет.
Вместе с депрессией и ожесточением россияне за последние годы стали думать, что они и их семьи проиграли от перемен, которые происходили в стране с 1992 года. Пик пораженческих настроений пришелся на декабрь 2014 года, времени первой волны сильного обесценивания рубля. Столь же негативно по отношению к преобразованиям начала 90-х россияне были настроены в конце 1999 года.
В конце 90-х годов россияне, как показывали исследования Левада-центра, сильнее всего были уверены в том, что проиграли от перестройки, развала СССР и либеральных реформ. Следующий период пораженческих чувств был зафиксирован во время кризиса 2008 года.
При этом за последние шесть лет увеличилось число россиян, которые не верят в тезис, что Россия — европейская страна. По данным Левада-центра за октябрь 2015 года, не согласны с этим утверждением 59% россиян, согласны с ним лишь 32%. В 2009 году несогласных, что Россия — это Европа, было меньше, чем уверенных в обратном, — 36 против 47% соответственно. В 2008 году, несмотря на кризис, пропорции были также не в пользу тех, кто не ассоциирует себя с Европой: 32 против 56% соответственно.
На фоне усиливающихся депрессивных и пораженческих настроений вкупе с возросшей уверенностью россиян в том, что страна не относится к Европе, стало все больше тех, кто симпатизирует советской политической системе. Доля таких респондентов заметно увеличилась с июля 2015 по январь 2016 года. Примерно на том же уровне поддержка советского госустройства фиксировалась социологами в 2009 году.
Со второй половины 2015 года заметно снижалась поддержка россиян западной модели демократии и текущей политической системы.
Симпатии к советскому строю находят свое отражение и в электоральных рейтингах. По последним опросам фонда «Общественное мнение», за КПРФ готовы отдать свои голоса 9% избирателей, при этом поддержка коммунистов росла всю вторую половину 2015 года. Еще в июне за КПРФ были готовы отдать свои голоса лишь 6%.
Агрессивная антиукраинская кампания на российском телевидении и в государственных СМИ задавила всякую идею реформ и модернизации, рассказал РБК директор Левада-центра Лев Гудков. Сама по себе эта кампания, по его мнению, была направлена на дискредитацию внутри страны ценностей демократии и честных выборов, отсюда такое отношение россиян к Европе в частности и Западу в целом, говорит Гудков. Антиукраинская кампания, продолжает эксперт, сопровождалась дискредитацией оппозиции как иностранных агентов и носителей чуждого духа.
Что же касается проявляющего себя в последнее время искусственного неотрадиционализма, его природа не в политических предпочтениях, а в подъеме нижних слоев массового сознания, наиболее примитивных и тривиальных образов мышления, уверен социолог.
«Завистливые и закомплексованные образы мышления превалируют. Завидуют в первую очередь коррумпированным чиновникам, которые благодаря своей близости к власти смогли урвать жирный кусок. Отсюда же и ощущение проигравших. Но концентрация на прошлом — это не желание вернуться туда, а лишь форма критики власти», — уверен Гудков.
